Последний смотр на русской земле

1920 рр. | Роздол, Запорізька область

Фридрихсфельд. Немецкая колония в Северной Таврии.

Длинной прямой полосой растянулась широкая улица. По обеим сторонам стоят под черепицей одинаковые дома из красного кирпича. От улицы дворы огорожены каменными изгородями, покрашенными в белый цвет. Дома и хозяйственные постройки резко отличаются от крытых соломой хат и клунь соседних крестьянских селений.

Яркий солнечный день конца лета.

При выезде из колонии необычная группа.

Впереди, выше всех окружающих почти на голову, худой, с продолговатым мужественным лицом и большими серыми глазами, генерал Врангель.

Около него офицеры штаба, командир корпуса и начальник Дроздовской дивизии генерал Туркул. С ними военные представители иностранных армий. Маленький француз в расшитой золотом кэпи и еще меньший японец. Серб с темным от загара лицом и итальянец в высокой кэпи.

От колонии побатальонно проходят дроздовские полки. Дивизия вышла из тяжелых боев в районе Андребурга (тоже немецкая колония). Сейчас главнокомандующий Русской Армией устраивает смотр, и дивизия сразу идет опять на север, где обозначился сильный нажим на сменивших нас марковцев.

Батарея следует за пехотой. Необычный парад. Слышится команда:

— «Смирно! Равнение направо!»

Отчетливо долетают слова здоровающегося Врангеля:

— «Здорово, орлы!»

Пауза. Только слышен шаг.

— «Здравия желаем, Ваше… ди… тст!» — как один голос, вырвавшийся из гигантской груди.

«Орлы» в запыленных, продымленных гимнастерках. Тщетно утром искали по вещевым мешкам, что есть посвежее и почище. Много раненых в строю. У некоторых забинтованы головы. Повязки стали сероватыми от осевшей на них пыли.

Врангель, полуобернувшись, что-то говорит Туркулу.

Остановившись, чтобы получилась дистанция, полковник Соловьев проводит рысью нашу батарею. Команда:

— «Смирно!»

Видим близко Врангеля. Отвечаем на приветствие и догоняем свою пехоту.

По дороге поднимаются клубы желтовато-белой пыли от множества марширующих людей.

В голове встают образы древнего мира.

Громадная, покрытая желтым песком арена. Яркое южное солнце. Идут гладиаторы. Одни закованы в латы и несут короткие мечи, другие — трезубцы и сети. С трибуны цезарь приветствует проходящих. По римскому обычаю, проходя мимо него, бойцы поднимают правую руку, и из могучей груди вырывается: «Да здравствует Цезарь! Обреченные на смерть Тебя приветствуют!»

Врангель был любимым Вождем. Он олицетворял для нас последнюю надежду в борьбе за Честь Родины. Ему мы верили, его мы любили — нашего Белого Рыцаря. Но все же чувство обреченности в 1920 году было у многих из нас.

Мы шли на север. Над горизонтом облачками белой ваты висели разрывы далеких шрапнелей. Глухо доносилась канонада и шум боя.